«Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых - Егор Титов

Я никогда не считал себя сентиментальным человеком – нам, спортсменам, это не свойственно, но ностальгия в последние годы одолевает все чаще. Порой часами сижу и вспоминаю манеж, нашу бравую непобедимую команду и, конечно же, своего тренера.

Талантище от Бога!

В дебютный год, когда мы, семилетние мальчишки, только знакомились с футболом, Анатолий Федосеевич периодически проделывал такой фокус. Он пасовал пареньку мяч на средней высоте. Если тот останавливал круглый снаряд ногой, значит, все нормально – будет играть. А если ловил руками, то лучше не тратить время понапрасну Федосеич в таких случаях всегда кричал: «Какие руки? Это же футбол!» Повзрослев, я понял, что каждая мелочь у Королева была наполнена своим смыслом.

Тренер нередко говорил: «Я тебя знаю лучше, чем ты сам себя». Его обмануть было нереально. У него всегда наготове была коронная фраза: «То, что ты узнаешь завтра, я уже забыл вчера». Я все голову ломал над ее смыслом. Ну в чем ее логика? Лишь спустя годы мне открылось истинное значение этого выражения. Федосеич действительно знал все поступки, которые мы совершим. Он, как ангел-хранитель, каждого из нас вел верной дорогой. Когда я уже кое-чего добился в большом футболе, когда меня признали лучшим игроком страны. Федосеич как-то разоткровенничался и рассказал мне как на духу о своем отношении к «воспитаннику Титову».

Оказывается, он сразу же меня приметил. С самых первых дней разглядел во мне плеймейкера. И очень кропотливо и целенаправленно развивал во мне нужные для этой позиции качества. Поначалу Королев в схеме «четыре-три-три» вынужден был ставить меня центрфорвардом. Свое решение наставник мотивировал тем, что я был слабеньким, щуплым и выполнять большой объем работы в центре поля был не в состоянии. Меня так можно было только угробить. Поэтому тренер и сделал из меня нападающего. Я стабильно забивал по тридцать мячей за сезон, был вполне доволен собой и даже не подозревал о том, что по задумке тренера на самом деле исполняю не свои обязанности. И только когда я окреп, чуть поднабрал мышечной массы, Федосеич перевел меня на позицию под нападающими, а навыки, полученные на острие атаки, мне впоследствии очень пригодились.

Я-то, дурак, в детстве многого не понимал. Например, когда тренер брал меня, девятилетнего, за шкирку и тащил к заградительной сетке. У меня не получался удар, я подъемом бить не умел, мяч летел по какой-то странной резаной траектории, и для меня это было серьезной проблемой. До сих пор помню свои переживания по этому поводу. Федосеич терпеливо день за днем внушал мне, что я неправильно подхожу к мячу. В какой-то момент ему, видимо, надоело объяснять, вот он меня и притащил к этой сетке: стой и целый час бей. Я бью, мяч тут же обратно вылетает. Упражнение жутко нудное, пожалуй, даже издевательское, но весьма эффективное. Так несколько тренировок напролет я и колошматил, пока не научился бить как следует. Сегодня мой удар подъемом специалисты называют чуть ли не идеальным. Это Анатолию Королеву комплимент, а не мне!

Тренер постоянно меня отчитывал, ругал. Я обижался: ну почему он ко мне постоянно цепляется? И вот Федосеич, когда мне стукнуло двадцать два года, признался: «Если б я был к тебе безразличен, то забыл бы про тебя. А я тебе пихал, потому что видел, что тебе многое дано и что из тебя должен получиться толк!»

Сейчас поражаюсь: ну, как мы могли не осознавать, что Федосеич все делал нам во благо?! Мы его побаивались и между собой называли Королем. Зато сейчас хорошо понимаем, что тренер закладывал в нас не только спортивные, но и человеческие качества, и относимся к нему с огромным уважением! Мы с Федосеичем общаемся до сих пор. Бывает, собираемся с ребятами и едем к нему. Нам есть что вспомнить и о чем поговорить. Ведь он дал нам путевку в жизнь.

Как-то раз, когда нам было лет по десять, тренер сообщил: «Через неделю будет ваша первая игра, готовьтесь». Я светился, как начищенный самовар, и всем рассказывал о том, что скоро все у меня будет по-настоящему. С таким нетерпением ждал, когда пройдет эта неделя, будто бы предстоял финал Лиги чемпионов. Волновался так, что ночью накануне дебюта уснуть не смог: нервы были как натянутые струны. В детстве для спортсмена я отличался излишней впечатлительностью. Однако и с этой проблемой справиться помог Федосеич – он научил нас быть хладнокровными и никогда не терять головы.

Как это ни странно будет звучать, в те годы я жонглировал не очень хорошо. Максимум раз пятьдесят, а потом у меня появлялась боязнь, что мяч упадет. В итоге он у меня и падал. И сдача нормативов превращалась для меня в пытку. Худо-бедно я их сдавал, но после тестов меня всегда жутко трясло. И нам с Федосеичем пришлось изрядно поработать над моей психикой, чтобы я стал спокойнее относиться к тяжелым эмоциональным нагрузкам.

Тренер призывал нас держать себя в руках, он внушал нам, что надо быть всегда победителем, выигрывать в любом матче и в любом противостоянии. Никогда не кидаться в крайности. Конечно, ребенку понять это было почти невозможно. Но мы пытались, и вроде бы получилось.

Еще Королев делал из нас таких правильных людей, что мы даже одного мальчика ему «сдали». И сегодня, когда вспоминаю тот эпизод, мне немножко не по себе.

Федосеич нас учил: «Курить нельзя: или мяч, или сигареты». Нам было лет по двенадцать, когда у нас появился тот пацан. Считаю, у него были все данные, чтобы заиграть: и техничный, и головастый. Мы с ребятами случайно увидели у него сигареты в рюкзаке. Паренек-то не подозревал, что мы обнаружили его «Мальборо», – в туалете сидел. А мы не сговариваясь прямиком побежали к тренеру: «Анатолий Федосеевич, новенький курит!» Королев пришел в раздевалку: мальчик, до свидания, тебе здесь не место! Федосеич, наверное, поступил верно – он дал нам почувствовать, что подобного проступка не простит никому. Но… как-то жестоко, что мы лишили того пацана шанса, быть может, стать великим футболистом. Мне хотелось бы узнать, как сложилась его карьера, если она вообще хоть как-нибудь сложилась.

Единственной заповедью Королева, которую мы позволяли себе нарушить, была та, что касалась питья холодной воды из-под крана после тренировки! А нам так хотелось, что мы наперегонки летели в туалет. Картина презабавнейшая! Один кто-то присосется и пьет секунд сорок. Очередь-то как в деревне на колонке. Ребята потерпят-потерпят и начинают возмущаться. Чуть ли не силком отрывают наглеца от крана. А тот оботрет рукавом губы, чтобы они не были мокрыми, – и в коридор. А навстречу обязательно идет Федосеич, его-то не проведешь: «Пил?» – «Нет». – «Смотри в глаза!» В глазах тренер умел разглядывать даже самые потаенные наши секреты: «У, балбес, опять воды нажрался!»